Газета «Правда Севера» опубликовала интервью с заведующим хирургической службой Центра Владимиром Кисловым

Это какие надо дырочки

Владимир Александрович Кислов заведует хирургической службой в медицинском центре имени Семашко. Делает уникальные операции. Считает, что в жизни ему повезло на многие случайные встречи. Но для того, чтобы эти встречи произошли, нужно что‑то сделать – английский язык выучить или на вокзале переночевать

Медсёстры о докторе Кислове говорят восторженно, закатывая глаза: «Да он живёт в больнице, даже в выходные всё пациентов своих проверяет! Ну если не в отпуске, конечно. А отпуск у него – знаете какой? Он ездит к знакомым докторам в Германию и в Италию и в тамошних клиниках тоже операции делает, учится! Но он один такой!»

А нам, пациентам, один и нужен.

Архангельск

— В моём роду нет врачей, даже близко – никаких медработников. А вот у лучшего друга как раз все врачи, и он знал, что будет врачом. Школу мы оканчивали в девяносто втором году, в стране – непонятно что, и непонятно – будет ли вообще страна. Я думал, может, стану военным моряком. Время странное, и я за компанию с другом пошёл в мединститут. В итоге он стал юристом, а я двадцать лет здесь, в Семашко, и работаю.

Курсы по выпуску были большие, и очень многие ушли из медицины сразу. Как вспомнишь… стипендия в ординатуре – тысяча рублей, в больнице и бинты стирали, и многоразовые иголки эти…

Наша больница – пионер в лапароскопии. Это метод хирургии, когда операции на внутренних органах проводят через небольшие отверстия. Кафедру общей хирургии возглавлял тогда Георгий Андреевич Орлов, человек-новатор, и вся кафедра была новаторская. Например, Лев Александрович Смольников – патриарх, они с профессором Орловым делали первые операции на сердце, внедряли новые методы. А какие он истории рассказывал о своём дедушке, который был поваром при царском дворе!

Моего наставника, Валерия Ивановича Галашева, к сожалению, уже нет в живых. Отношения с ним были почти родственные, он учил не только тонкостям хирургии, но и, например, как вести себя с пациентами. Потому что всякое же случается. Профессор Орлов говорил: «В жизни бывает всё, а в хирургии бывает то, что в жизни не бывает».

Исторически так сложилось, что мы реже занимались экстренной хирургией, в отличие, например, от Первой городской – в скоропомощных больницах труднее делать что‑то новое, просто не хватит ни сил, ни финансов, ни времени. А финансовая составляющая – это важно, лапароскопия требует хорошего оборудования… С азами меня познакомили Владимир Евгеньевич Оловянный и Сергей Геннадьевич Лихно.

Но в те годы это воспринималось в штыки: вся эта лапароскопия – зачем какие‑то дырочки? А это какие надо дырочки. Но отношение было повсеместно настороженное.

А я видел, что пациенты лучше переносят подобные операции и быстрее поправляются. И для обучения хорошо. Во время открытой операции мы зажаты в рамках разреза, оперирующий хирург всё видит, второй мало что видит, третий может только догадываться, что там делается. А при лапароскопических операциях все видят на мониторе одну картинку. И мне это очень нравилось. Не отвергая открытой хирургии, я понимал, что это хорошее направление.

Полную версию интервью можно прочитать здесь.